|
|
Поделиться |
27.
Семеро красногвардейцев закусывали, пили чай в просторной кухне Зверянских на первом этаже. Винтовки были составлены в угол. Стол, за
которым сидели постояльцы, рассчитан человек на двадцать. Горничная Анфиса подавала варёные яйца, горячую картошку, жареное сало с капустой. Жена и дочери доктора заперлись в комнате в полуподвале.
Сам доктор прогуливается в прихожей. Он при галстуке, рукава отутюженной рубашки закатаны по локоть. Вместо сюртука на нём жилет из хорошо выделанной овчины. Зверянский то и дело достаёт из кармашка брюк часы, щёлкает мельхиоровой крышечкой. Наконец он вошёл в коридор и кашлянул. Из кухни выскочила Анфиса, молча пробежала мимо доктора на цыпочках. Минуту спустя зазвонили в церквах.
Доктор, встав в дверях кухни, палил из револьвера в сидевших за столом. Один повалился со стула сразу, второй успел вскочить и сделать шаг, перед тем как упасть. Другие рванулись кто к винтовкам, кто к окну. Зазвенели стёкла: в окно ткнулся снаружи дробовик кучера Демидыча. Стегнул утиной дробью.
Один из красногвардейцев уже вскидывал винтовку, когда, оттолкнув отца, в кухню ворвался гимназист Юрий. Его лицо ужасало. Он увлекался самодельными адскими машинами, одна взорвалась в руках, страшно изуродовав лицо. Когда оно искажалось от гнева, Юрий и в самом деле становился похож на легендарного Джека Потрошителя. Так Юрия звали в гимназии.
Сейчас он бешено кричал, сжимая "Смит–Вессон". Хлёстко хлопнули выстрелы – красный не успел прицелиться: его пуля расколола изразцовую плитку печи, рикошетом ударила в чугун с картошкой на столе.
Мелькали вспышки, пальба оглушала; ещё несколько раз изрыгнуло пламя ружьё Демидыча. Кухню наполнял плотный дым. Доктор и Юрий расстреляли барабаны револьверов. Демидыч вложил патроны в дробовик, влез в окно, тяжело спрыгнул на пол.
– Выйдите, Александр Романыч, вот энтих добить надо...
Доктор, а за ним Юрий почти выбежали из кухни.